НЕКУШОЕВА ШАҲЛОРО БА МУНОСИБАТИ РӮЗИ МАВЛУДАШОН ТАБРИК МЕКУНЕМ

Имрӯз зодрӯзи яке аз бонуи донишманду бомаърифат, муҳаққиқи борикбину хушзеҳн, пухтакору серталаб - номзади илмҳои филология Некушоева Шаҳло мебошад, ки дар баробари фаъолияти илмиашон вазифаи муовини директор оид ба илм ва таълими Институти илмҳои гуманитарии ба номи академик Б. Искандаровро ба ӯҳда доранд. Аз ин лиҳоз, аҳли кормандони Институти илмҳои гуманитарӣ ба номи академик Б. Искандаров муаллима Некушоева Шаҳлоро ба ин санаи мубораки умрашон табрику таҳният гуфта, барояш тансиҳатӣ, умри бардавом, тани нерӯманд ва дар фаъолияти илмиашон комёбиҳои нав ба нав ва фатҳи қуллаҳои баландтаринро таманно доранд. Бигзор хуршеди толеашон партавафшон ва баҳори умрашон бехазон боқӣ монад ва муваффақияту сарбаландӣ ҳамеша ҳамроҳашон бошад.

Муфассал ...

Сабоиева Ҷамиларо ба муносибати рӯзи мавлудашон табрик намуда, барояш тамоми хушиҳои зиндагиро таманно менамоянд.

Кормандони Институти илмҳои гуманитарии ба номи академик Б.Искандарови АМИТ ходими илмии шуъбаи тадқиқоти иҷтимоиёту иқтисодиёти Бадахшон, Сабоиева Ҷамиларо ба муносибати рӯзи мавлудашон табрик намуда, барояш тамоми хушиҳои зиндагиро таманно менамоянд. Бигзор ҳамеша тансиҳату хушрӯзгор бошанду баландтарин қуллаҳои илмро фатҳ намоянд.

МАВЛУД МУБОРАК!!!

Муфассал ...

АНИМИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В ФОРМЕ ТАБУ И ЗАПРЕТОВ В РАКУРСЕ ИССЛЕДОВАНИЯ М.С. АНДРЕЕВА (на материале «Таджики долины Хуф»)

Ардабаева М. -   научный сотрудник

отдела истории, археологии и  этнографии

Института гуманитарных наук имени

академика Б. Искандарова НАНТ

 

 

АНИМИСТИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В ФОРМЕ ТАБУ И ЗАПРЕТОВ В РАКУРСЕ ИССЛЕДОВАНИЯ М.С. АНДРЕЕВА

(на материале «Таджики долины Хуф»)

В 1943 году в 70-летнем возрасте Михаил Степанович Андреев предпринял невероятный для того времени шаг, который сочли рискованным большинство исследователей и даже его соратники. В то, трудное для всей страны время, он сумел получить разрешение и финансирование от таджикского правительства на проведение научно-этнографической экспедиции в долину Хуф Рушанского района ГБАО. Результаты данной экспедиции в качестве монографического исследования под названием “Таджики долины Хуф” были изданы после его смерти, ставшие практически сразу классикой мировой этнологии.

Спустя десятилетия этот фундаментальный труд М.С. Андреева не только не утратил свою научную ценность, но и остаётся одним из самых востребованных и важных источников антропологического изучения исторической жизни макрорегиона Центральной Азии. Сегодня “Таджики долины Хуф” является своеобразной энциклопедией старого быта не только таджиков, но и других среднеазиатских народов, с которыми таджики были связаны историческими судьбами.

Несомненно, в процессе своей научной деятельности большинство полевых и научных материалов, собранных М.С. Андреевым являются бесценным, в полном смысле этого слова, вкладом в этнографию, особенно такие материалы как оригинальные записи - автографы, фотографии, рисунки, которые теперь хранятся в Центральной научной библиотеке имени Индиры Ганди Академии Наук Таджикистана.

Собирательская деятельность М.С. Андреева опережала работу по подготовке и публикации исследовательских трудов о чём может свидетельствовать данное высказывание М.С. Андреева в его письме, датированным от 1944-го года: «Жить осталось мало, и нужно скорее обработать и подытожить сделанное, собранное и требующее обработки, а его так много». Большая часть собранных им материалов и коллекций стали основой 54 научных трудов, 8 из которых, в том числе и «Таджики долины Хуф» благодаря заботам его супруги – известного исследователя Центральной Азии Антонины Константиновны Писарчик, а также коллег были завершены и опубликованы после его смерти. Несомненно, для них эта была нелёгкая и ответственная работа, так как сфера его научных интересов была невероятно обширна, от истории и этнографии народов Центральной Азии до лингвистики и эпиграфики народов Средней Азии. Особый научный интерес М.С. Андреева был направлен на изучение этнографии иранских племён Средней Азии.

Среди такого огромного наследия М.С. Андреева монографическое исследование «Таджики долины Хуф» занимает особое место. М.С. Андреев, исследуя жизнь и быт таджиков долины Хуф и прилегающих к долине территорий был глубоко уверен в том, что люди, обитающие в самых труднодоступных горных долинах верховьев Пянджа тысячелетиями живущих изолированными от быта равнин, являются своеобразными архивариусами обычаев, традиций, обрядов и ритуалов. Он хорошо понимал, что исследование этих обрядовых традиций сможет раскрыть мировоззрение древнего народа, живущего на данной территории за сотни лет до нашего времени.

Именно поэтому, мы, современные исследователи по его трудам можем изучать, анализировать, понять и объяснить зафиксированные им традиции, обряды и ритуалы, многие из которых уже утеряны или не соблюдаются в первоначальном виде. И сегодня мы можем констатировать тот факт, что М.С. Андреев был прав в своём постулате, что для ясного понимания истории культуры таджикского народа необходимо собрать как можно больше подробных сведений в наиболее архаичных по своему быту регионах и на основе собранного материала произвести быстрый сбор сравнительного материала по другим прилегающим территориям. Исходя именно из этой точки зрения, он в своё время выбрал именно долину Хуф, который в бытовом смысле был наиболее архаичным, чем другие долины верховьев Пянджа.

Каждому исследователю необходимо учитывать тот факт, что сбор материала по этнографии долины Хуф М.С. Андреев начал ещё до Октябрьской революции в Ташкенте, где встречался с хуфцами приехавшими туда на заработки. По его словам: «Первые сведения о долине Хуф я получил в 1901 году, находясь в Ташкенте. Тогда я занимался этнографией и диалектами горных таджиков, как наиболее интересных представителей восточных иранцев… Среди других ко мне прислали человека по имени Гулям-ша, уроженца неизвестного тогда мне Хуфа. Из разговора выяснилось, что долина Хуф являлась достаточно замкнутой и изолированной, и поэтому её быт и язык представляли особый интерес в научном освещении.

В 1907 году, возвращаясь верхом из Индии в Туркестан через Западный Тибет и Гималаи, я воспользовался случаем, чтобы заехать в долину Хуф...» [2, 8].

В 1929 и 1945 гг. М.С. Андреев продолжил работу в этом направлении и после революции возглавляя научно-исследовательские экспедиции, направленные в долину Хуф правительством Таджикской ССР. То есть практически в течение более трёх десятков лет М.С. Андреев как высококвалифицированный этнограф собирал материал по древней истории культуры данного народа, изучал пережитки отживших или отживающих существующей общественной формации. Впоследствии он классифицировав и проанализировав весь спектр собранного полевого материала смог калькулировать его в виде фундаментального труда под названием «Таджики долины Хуф» в котором воссоздал, а местами восстановил картину мира хуфцев и в целом картину быта таджикского народа, основанную на пережитках сохранившихся часто в памяти глубоких старцев.

С учётом данной специфики сегодня созданная М.С. Андреевым картину мира хуфцев «нельзя считать точным отражением быта даже начала сбора материала – 1901 года. Даже для того времени она в сильной степени архаизирована. Тем более не может она считаться изображением современного быта хуфцев, в которой по словам автора, в 1943 г. уже не осталось почти ничего старого» [2, 4].

Тем не менее, с учётом всех «за» и «против» именно этот бесценный с точки зрения этнографии труд М.С. Андреева является одним из богатейших этнографических источников, отражающих старый быт хуфцев и других народов Средней Азии. В таджикской этнографии «Таджики долины Хуф» бесспорно является энциклопедией старого быта жителей верховьев Пянджа и других народностей, которые были исторически связаны с ними.

Ознакомившись подробнее и глубже с данным трудом М.С. Андреева, мы выбрали объектом исследования и анализа, т.е. темой данной статьи запреты и табу, зафиксированные им в материалах «Таджики долины Хуф». Так как «Таджики долины Хуф» является фундаментальным этнографическим и антропологическим исследованием быта одного из древнейших народностей Западного Памира – жителей долины Хуф Рушанского района ГБАО, то для нас было неимоверно интересно рассмотреть такое древнейшее социальное явление как табу, которое появилось на заре человечества в первобытных обществах, затем сформировалось в определённую систему, которая носила категорический и безусловный характер.

В настоящей статье табу будет рассматриваться нами лишь в той степени, в какой они сопряжены с его местом в жизни хуфцев описанных М.С. Андреевым. Согласно его этнографическим изысканиям табу у хуфцев существовало в своей, преобразованной, т.е. вторичной форме, так как запреты и табу возникли в более древние времена. Исходя из этого, прежде чем проанализировать дальше выбранную тему, попытаемся рассмотреть те определения, которые даны этому термину и которые мы выбрали за основу для анализа. Итак, за основу были выбраны следующие определения: табу – широко распространённая в доклассовом обществе система запретов на совершение определённых действий, нарушение которых по суеверным представлениям карается сверхъестественными силами». Основываясь на выбранное нами определение мы рассмотрим материал, изложенный М.С. Андреевым.

Если рассмотреть материал книги через призму выбранной нами темы, то весь материал М.С. Андреева в «Таджики долины Хуф» пронизан запретами и табу, являющимися неписанными законами жизни жителей Хуф и в целом жителей Западного Памира, так как совпадение этих запретов и табу практически составляет по всему Западному Памиру практически 90 %. В этом плане именно М.С. Андреев обратил внимание на особенности быта хуфцев разграниченное различными видами “киш” (ки:ш)-а – строгого запрета на различные виды поведения людей, направленного на предотвращение нежелательных действий. Например, строгий запрет всем мужчинам посещать летовки в течение первых нескольких дней после того, как туда впервые в данном году туда уходили со скотом женщины – это “киш”. Или сидеть неподвижно, не издавая ни единого звука, в то время как варится новогодняя кутья (ритуальная еда, приготовляемая в день празднования Навруза – М.А.) – тоже “киш”. И человек, который нарушает этот, “киш” - запрет, до сих пор называется хуфцами “мyг” (мyғ).

М.С. Андреев в “Таджики долины Хуф» классифицировал собранный им материал на следующие части взяв за основу циклы жизни человека, такие как рождение ребёнка; наречение имени; детство, игры, приготовления к свадьбе; свадьба; послесвадебные обряды, похороны и т.д. В свете данной классификации были описаны также определённые запреты и табу.

К огромному сожалению, необходимо отметить, что исследователем в данной работе не были рассмотрены запреты и табу отдельным разделом как составляющие основу быта хуфцев. Тем не менее, на сегодняшний день труд М.С. Андреева «Таджики долины Хуф» можно считать одним из ценнейших источников для этнографов исследующие тему запреты и табу в жизни хуфцев, и несомненно прилегающих территорий. Именно его стараниями были зафиксированы большое количество табу и запретов, которые сегодня практически исчезли из обихода или практически утеряны их смысловые значения, например, табу в отношении приготовления еды в доме роженицы: «…в Шахдаре первые три дня не готовят еду в самом доме роженицы, (возможно, это пережиток старой идеи осквернения огня – М.С.)» [2, 53], но автор также подчёркивает, что в Хуфе, как и в Рушане, это не принято. То есть наряду с тем, что М.С. Андреев описывал быт хуфцев, он также приводил параллели данных обычаев с другими народностями Западного Памира, что свидетельствует о его широком познании обычаев и обрядов других регионов Западного Памира.

Или табу существующее по отношению самих хуфцев описанных М.С. Андреевым следующим образом: «Наравне со спесивым и презрительным отношением к хуфцам, как к простецам, к глупой, ничего не знающей и не понимающей деревенщине, живущей где-то в глухом углу, среди рушанцев» [2, 40]. То есть для обозначения отношения к хуфцам шугнанцев и рушанцев автор использовал информацию, бытующую среди соседних народностей по отношению к хуфцам. Также необходимо отметить, что сегодня не осталось даже и следа от многих поверий, которые в своё время зафиксировал М.С. Андреев, например: «…и, частично, среди шугнанцев существовало другое, совсем противоположное отношение к ним (к хуфцам – М.А.), как к носителям особой благодати. Именно их называли “хушпойкадам”, “приносящими счастье” (в данном случае качество, называемое “соот”-“счастливый час”). Данное представление было настолько сильно, что рушанцы, например, допускали хуфцев, случайно попавших в Рушан под Новый год, чтобы они смогли попробовать особый новогодний хлеб (кумо:ч), испечённый в золе, который по существовавшему в верхнепянджских странах обычно съедался всегда в тесном семейном кругу, без посторонних. Присутствие в таком случае хуфца считалось даже желательным, как хорошее предзнаменование. Если, однако, в это время в доме гостил житель какой-нибудь другой долины, в особенности, например, из Баджу, то его просили выйти на время поедания всей семьёй новогоднего хлеба, объясняя, что это необходимо для совершения обряда» [2, 40].

Или же приведённые параллели в плане особых запретов и табу подчёркнутые М.С. Андреевым: «Хуфцам, как и другим представителям различных местностей Таджикистана нельзя только жениться, конечно, на родной сестре, на родной племяннице, а также на вдове дяди, в особенности, если это дядя по материнской линии. Последний считается ближе, роднее дяди по отцу и имеет большее значение для хуфца, чем его дядя со стороны отца. Нельзя также жениться на молочной сестре или на своей молочной матери и, конечно, на своей мачехе» [2, 41] и т.д.

Мне, как исследователю, было весьма интересно при написании данной статьи, описание табу и запретов М.С. Андреевым, поскольку табу или строгие запреты как отдельная часть духовной культуры за последние сто с лишним лет от написания «Таджики долины Хуф» перетерпели целый ряд изменений, особенно табу, связанные с обрядами рождения ребёнка, свадебные и похоронно-поминальные обряды, с которыми мы встречаемся в быту чаще, чем с другими обрядами, например, обряды, связанные с земледелием и т. д. Рамки, отведённые для данной статьи не позволяют мне рассмотреть в ней все перечисленные главы из труда М.С. Андреева, поэтому я путём выборки остановилась на анализе обрядов связанных с похоронно-поминальными ритуалами, описанными М.С. Андреевым и попыталась провести параллели с их современным состоянием в быту жителей Западного Памира. Во всех изученных мною материалах «Таджики долины Хуф» и собранных полевых материалах, связанных с похоронно-поминальными обрядностями, представляющими собой фактический материал по поминальному циклу ритуалов, отражают все отголоски соблюденных ранее запретов, табу и религиозного синкретизма, дошедших до сегодняшнего дня.

В «Таджиках долины Хуф» М.С.Андреев главу, посвященную похоронно-поминальным обрядам назвал «Смерть, похороны. Поминание умерших». Каждый из этих запретов и табу напрямую связаных с представлениями хуфцев, и в целом всех жителей Западного Памира, о нечистоте мёртвого тела, об осквернении и очищении пространства, то есть жилья, в котором находился умерший человек в момент смерти, запрет на приготовление пищи и разжигание огня в  доме умершего, обычай вынос пищи из дома и т.д. В данной главе М.С. Андреев рассматривает поверье хуфцев в ракурсе похожести их верования с другими народами, например: дом, в котором умер человек, считался у хуфцев, (как и у других жителей Западного Памира – А.М.) ритуально нечистым. Для очищения дома от осквернения, связанного с умершим, как принято у большинства ираноязычных народов, согласно традиции, совершают обряд очищения жилища. Обычно в подобных домах избегают пищи в доме покойника после захоронения покойника, так как бытует поверье, что горе, витающее в доме, может перейти вместе с пищей и что от этого они могут заболеть, поэтому согласно поверьям  можно есть только ту еду, которую приносят соседи из своих домов, где она была приготовлена. Данный обычай сохранился и до сих пор у всех жителей Западного Памира. В этом ярко выражено представление о нечистоте трупа. Это представление носит сакральный характер и суждения об осквернении не связаны с физиологическими свойствами самого трупа, а проявляются через связанное с ним явлением смерти суеверия и поверья о сверхъестественных силах.

Необходимо отметить, что вышеописанные табу до сих пор соблюдаются повсеместно по всему Западному Памиру. Исследователь также указывает на то, что в похоронно-поминальной обрядности хуфцев присутствовали элементы зороастрийской традиции.

Следует отметить, что нарушения табу в похоронно-поминальных обрядах Западного Памира или другие формы проявления неуважения к ним (например, осквернение могил) считаются неприемлемыми и чреваты опасностью, как для самого человека – нарушителя этих запретов, так и для его семьи в целом и могут стать “приносящими несчастья” (бадхосият).

Больше всего описанные М.С. Андреевым табу и запреты в этой главе относятся ко всему, что имело хотя бы отдалённое отношение к самой смерти и к умершему человеку. Не только прикасавшиеся к покойнику, но даже присутствующие на похоронах становились табу на определённое время. Поэтому умерший и всё, что имело отношение к нему, — дом, в котором он жил и т. д., — считались “нечистыми”, носящими в себе нечто опасное.

Таким образом, обобщая полученные данные из материалов «Таджики долины Хуф» М.С. Андреева, можно сделать вывод, что все формы табу и запретов в Хуфе существовали для контроля и социальных установлений, неписанных правил сообщества и от жителей, без исключения, в категоричной форме требовалось их неукоснительное соблюдение. Остаток древних верований в разнообразных табу и запретах у современных людей отражает веру в их магическую силу, что является явным доказательством того, что обычаи и традиции в народе более устойчивы, чем религиозные учения. Сегодня как и сотни лет назад нарушение определённых табу, особенно похоронно-поминальных запретов и табу, как и отступление от них, рассматривается как действие, которое неизбежно должно навлечь на всех членов семьи и нарушителя и сообщество, в котором он живёт, неведомую, страшную опасность, в виде болезней, трагических событий и т.д. Табу всегда было и в каком-то смысле остаётся одним из самых важных и сильных инструментов социальной регуляции на Западном Памире, хотя в настоящее время их строгая неукоснительность в некотором смысле смягчилась, и они превратились в своеобразные необходимые для сообщества запреты, которые в той или иной степени всё ещё сохраняют свое влияние.

 

 

Литература:

1. Андреев, М.С. К характеристике древних таджикских семейных отношений / М.С. Андреев // Изв. тадж. фил. АН СССР, №15. История и этнография. – Сталинабад: Изд-во тадж. фил. АН СССР. – 1949. - №15. - С. 3-19.
2. Андреев, М.С. Таджики долины Хуф (Верховья Аму-Дарьи). – Труды АН Таджикского ССР. Институт истории, археологии и этнографии. Материалы к изучению культуры и быта таджиков / М.С. Андреев. – Сталинабад: Изв. АН Тадж. ССР, 1953, т.7, вып.1. - 260 с.; 1958, т.:1, вып.2. - 524 с.

 

Муфассал ...